Истина где-то рядом

Первый залп был похож на пощечину,
второй разорвал плечо,
а от третьего стало в груди моей горячо.
И пока я лежал на земле и царапал ногтями ее,
и пока я сквозь крошку зубную выхаркивал имя твое,
и пока я не знал,
почему же я все-таки жив до сих пор,
твои братья с отцом
несли заступы, пару ножей и топор.
И веревку покрепче,
и крепкое слово, и сноп –
кукурузной соломы,
заткнулся навеки чтоб.
В поле пугало видно будет
со всех сторон.
Хрип особо звучит,
когда давит сапог гортань.
И вишу я в плаще,
с соломою изо рта,
и на черную шляпу садится мне князь ворон,
говорит он – «Ну здравствуй, дружок, я пришел поесть.
Что ты хочешь за левый глаз?
Полагаю – месть».
Кукурузное поле в ночи шелестит. Меня,
знаю я, ты в условленном месте ждала три дня,
все гадала – неужто
тебя обманул, сбежал?
Ты воткнула в любовь
сомнений стальной кинжал.
Как прийти, если ноги прибиты к доске? Мне жаль.
Моя грудь вороньем исписана, как скрижаль.
Кукурузное поле я кровью полил сполна.

А когда третьей ночью на небе взошла луна,
и когда моя тень
предо мною упала ниц,
я по-новому мир узрел
из пустых глазниц.
И почувствовав силу в соломе, решил – раз так,
значит, самое время соскакивать мне с креста.
И пошел я, глазами черен,
а телом сер,
и на поле нашел я
оставленный кем-то серп,
и вопили сверчки, заглушая мои шаги…
Я уже возле дома, родная.
Беги! Беги.
Помнишь, раньше мы прятались, милая? Но теперь –
я открыто стучу
в дверь закрытую, наконец.
Я стучу, и едва с петель не слетает дверь,
чтобы слышали братья, и слышал бы твой отец.
«Уходи!» – мне кричат. – «Нечистая, уходи!» –
и опять горячеет от пули в моей груди,
и дрожащей рукой кто-то давит опять курок,
но солома – не мясо,
и я пересек порог.
Моя грудь вороньем исписана, как скрижаль.
Мы с серпом собираем особенный урожай.
Крики, кровь, кто-то снова выстрелил
из угла,
только толку-то? Смерти же нету
у пугала!
Я крыльцо разломал,
чтобы было на чем распять…
Был один в поле сторож,
теперь будет целых пять.
Целых пять!
Тучи скрыли луну,
не видать ни зги.
Пять четыре три два….

Я искать иду, да.

Беги.

Sasha Kladbische

Оригинал взят у philologist в Михаил Шемякин - Иллюстрации к стихам и песням Владимира Высоцкого

В детстве мне нравилось стихотворение Михаил Либина "О том, как гном покинул дом..."

Заголовок поста - строка из этого стихотворения. А вспомнилось оно мне потому, что Минский процесс нынче происходит в формате этого стихотворения.

Все, думаю, помнят, как Путин решительно отказался от встреч в нормандском формате после сообщений о предотвращении теракта в Крыму.
Но внезапно: В Кремле не исключают встречи лидеров «нормандской четверки» в ближайшее время
Зато теперь Запад вдруг не готов: Правительство ФРГ пока не имеет конкретных планов по проведению новой встречи в «нормандском формате» (Россия, Германия, Франция, Украина), перспективы такого рода консультаций зависят от прогресса в минском процессе. Об этом ТАСС сообщил представитель германского правительства. 


В общем,
Дома нет
И гнома нет,
И в лесу затерян след.© ;)

Прочитал такую рецензию на книгу.

Александр Байгушев и «Хазарское рабство»

Рецензент, некий Александр Андрюшкин, приходит к выводу, что "суть дела ухвачена Байгушевым [в книге] совершенно верно: иудеи на протяжении всей их истории были носителями свободы".

Андрюшкин явно из тех, кому иудеи в штаны нагадили, поэтому свобода для него неприемлемая вещь. И он задается смелым вопросом и не менее смело отвечает на него (не могу не процитировать выдающееся открытие Андрюшкина).

Здесь мне бы хотелось отойти от хазарской темы и затронуть тему рабства. И попробую поставить «провокационный» и, на первый взгляд (но, по-моему, только на первый!), невозможный вопрос, а именно: таким ли уж бесспорно отрицательным должно быть отношение к рабовладельческому строю?
Здесь нужно рассмотреть две стороны: нравственную и экономическую. Что касается нравственного аспекта, то тут всё ясно: «рабство» это лишь уничижительный ярлык, такой же, как «шпионы», например. Всем ясно, что «шпионы» это плохо, но «разведка» это хорошо, и разведчики нужны. Точно так же, «рабство» это то, что у врагов, а у нас должно быть не рабство, но добрые, почти семейные отношения в рабочем коллективе.
Хозяин и работник не должны быть связаны какими-то нормами в отношении часов и размера оплаты труда. Если нужно, то работник должен потрудиться не восемь, а, допустим, двенадцать часов, а зарплату согласиться получить в уменьшенном размере. Такова может быть объективная необходимость, и нормальный работник это поймёт, а нормальный хозяин сможет объяснить. Это не рабство, это гибкость и дисциплина, если угодно, «командная работа», и именно таков должен быть нравственный образец труда в России. Да, кстати, и эффективность при этом повысится, и мы сможем конкурировать с любыми, даже и с самыми успешными производителями сегодняшнего мира…

А миф об экономической неэффективности рабства выдвинули римляне да германцы, которые, оказывается, просто не умели управлять людьми.

Правда непонятно тогда, почему успешные производители, с которыми конкурировать могут только рабы, находятся, как правило, именно там, где рабов нет, и, следовательно, эффективной экономики быть не может.

Но Андрюшкин логикой не заморачивается и приходит к такому фундаментальному выводу:

Сегодня наша культура должна сделать усилие и стряхнуть с себя иудейское наваждение. Погнать в шею всех этих талдычащих о «свободах». Великая заслуга Александра Байгушева в том, что он в очередной раз напомнил нам о пустопорожности неоиудейского плюрализма и о той катастрофе, к которой эта идеология приводит любое государство

В общем, нарисовывается характерный тренд в пропаганде. Еще недавно г-н Зорькин доказывал нам, что главной духовной скрепой России было крепостничество, а ныне уже, похоже, рабовладельческий строй - светлое будущее России.
Если экономическая ситуация ухудшится еще, вероятно, нас будут убеждать в преимуществах первобытнобщинного строя с его простыми радостями охоты и сбора ягод и трав на природе.

Характерно еще, что такие русофилы считают для русских нормальной такую участь, которую и злейшие враги им не уготовят.

Оригинал взят у philologist в Карта странствий Одиссея

"Дети с отцами, с детьми их отцы сговориться не смогут.
Чуждыми станут товарищ товарищу, гостю - хозяин,
Больше не будет меж братьев любви, как бывало когда-то.
Старых родителей скоро совсем почитать перестанут,
Будут их яро и зло поносить нечестивые дети
Тяжкою бранью, не зная возмездья богов; не захочет
Больше никто доставать пропитанья родителям старым.
Правду заменит кулак. Города попадут разграблению.
И не возбудит ни в ком уважения ни клятв охранитель,
Ни справедливый, ни добрый. Скорей наглецу и злодею
Станет почет создаваться. Где сила, там будет и право.
Стыд пропадет. Человеку хорошему люди худые
Лживыми станут вредить показаниями, ложно клянясь.
Следом за каждым из смертных бесчестных пойдет неотвязно
Зависть злорадная и злоязычная, с ликом ужасным.
Скоро с широкодорожной земли на Олимп многоглавый,
Крепко плащом белоснежным закутав прекрасное тело,
К вечным богам вознесутся тогда, отлетевши от смертных.
Совесть и Стыд. Лишь одни жесточайшие, тяжкие беды
Людям останутся в жизни. От зла избавленья не будет"
Гесиод "Труды и дни"

Я, конечно, понимаю, что

Еккл.1:10 Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.
10 Бывает нечто, о чем говорят: "смотри, вот это новое"; но [это] было уже в веках, бывших прежде нас.
11 Нет памяти о прежнем; да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после.

но все равно как-то удручает.

– Вы действительно считаете, что мы хотим, чтобы эти законы выполнялись? – продолжил доктор Феррис. – Мы хотим, чтобы их нарушали. Вам следует уяснить, что перед вами не команда бойскаутов, и тогда вы поймете, что наш век – не век красивых жестов. Сейчас время силы и власти. Вы вели осторожную игру, но мы знаем настоящий трюк, и вам надо научиться ему. Невозможно управлять невинными людьми. Единственная власть, которую имеет любое правительство, – это право применения жестоких мер по отношению к уголовникам. Что ж, когда уголовников не хватает, их создают. Столько вещей объявляется криминальными, что становится невозможно жить, не нарушая законов. Кому нужно государство с законопослушными гражданами? Что оно кому-нибудь даст? Но достаточно издать законы, которые невозможно выполнять, претворять в жизнь, объективно трактовать, – и вы создаете государство нарушителей законов и наживаетесь на вине. Вот какая система, мистер Реардэн, вот какая игра, и если вы ее поняли, с вами будет намного легче иметь дело

Айн Рэнд «Атлант расправил плечи»


Последние законы выглядят именно так, словно наши власти решили воплотить идеи доктора в нашу реальную жизнь.